Який матеріал краще підходить для зберігання води.
Ось такий простий, здавалося б, питання. Якщо Вам треба транспортувати або зберігати очищену воду, як це краще зробити. Зрозуміло, якщо транспортування займається 10 хвилин, то питання, винесене в заголовок цієї статті, не варто й виїденого яйця. Але, якщо Вам треба зберігати запас води, скажімо, добу.
Найкраще місце для зберігання води — скляна тара. Так, звичайне скло є найменш агресивним середовищем в принципі, не вступає в реакцію з водою і не псує її жодним чином. Недолік скла — маса його крихкість. Також хочемо вам порекомендувати бутылка для воды купить
Нержавіюча сплав — товарища краща упаковка с целью транспортування і зберігання чистої води. Нержавійка вкрай не достаточно хімічно активний соединение, этому влага во такій тарі никак не набуває ні аромату, ні кольору во більшості випадків (присутствие використанні якісного спусту, зрозуміло). Дорогі фляжки никак не бесплатно використовують сплави буква нержавіючої сталі, вплоть до этого буква единица упаковка никак не піддана випадковим руйнування присутствие ударах, тисках, падінні. млекопитающее никак не удивительно, це найбільш практичний матеріал. Незважаючи в эти, що влага во алюмінієвій тарі набуває виразний присмак металу, эна никак не має присутствие цьому шкідливими властивостями. Алюміній простой і досить міцний, фляжки буква алюмінію дуже довговічні (никак не бесплатно армійські підрозділи використовують алюмінієві фляжки). Але, буква при случае, всередині алюмінієвої тар можуть буква’являтися відкладення, які періодично необходимо видаляти из-за допомогою миття.
Ну, і в останньому місці из-за важливістю використання варто пластикова упаковка. Це простий, доступний і дешевий спосіб транспортування і зберігання води. проста вес і легкость виробництва зробили дану тару вкрай знаменитою.
Тим никак не менш, корисно знати, що пластмасса (харчової) теж буває різний, і никак не кожну тару слід використовувати. Визначити придатність пластику можна согласно маркуванню (зазвичай в дні) пускать на ветер вигляді трикутника зі стрілками і цифрою всередині (і абревіатурою під ним).
Тобто самостоятельно безпечна упаковка буква цифрою «5» (РР – поліпропілен) і «4» (LDPE — поліетилен низької щільності). же найнебезпечніші (які никак не варто використовувати во принципі) – «3» (PVC или V — полівінілхлорид, він ведь технічний пластмасса) і 6 (PS — полістерол, никак не придатний с целью вторичного використання во чому – небудь, таким образом млекопитающее виділяє канцероген пускать на ветер вигляді стиролу).
Ну, же що буква отримати начищу водичку во нашому світі, для вас потрібна концепция фільтрації. в отсутствии очищення води находись-яка упаковка несе менший шкоди Вашому організму, вже будь впевнені во цьому.
Фанфик Наруто: Все грани чувств… воспоминания. Глава 4-6
Глава 4. Чувство вины
«Я допустил ошибку: недооценил врага. Никогда не прощу себя за это». (Шикамару)
«Он мертв, его больше нет – вот жестокая правда, и ничто ее не изменит», – я повторял себе это снова и снова. Даже спустя годы рана не затянулась до конца. Время, конечно, сгладило боль, но не излечило ее. Мне тяжело даже вспоминать о смерти друга, а тогда…
Чоджи погиб – я не мог поверить.
Небо было еще черным, но на фоне абсолютной тьмы уже проявлялись сероватые оттенки, будто тени пытались проглотить сияющие звезды. Наступал рассвет, но мне было все равно. Природа вокруг радовалась новому дню, где-то слышалось пение птиц, а я до боли остро ощущал себя чужим для этого мира. Отстраненно смотря ввысь, бесполезно пронзая взглядом пространство, я не чувствовал ничего, в душе словно образовалась пустота.
Чоджи погиб – как тяжело было это осознать.
Сколько времени я пробыл в лесу? Мне это было безразлично, мне вообще ни до чего не было дело. Ино приходила и кто-то еще, они все говорили со мной, но я не слушал. Что они могли сказать? Слова ничего не значили: лишь пустые фразы, лишенные смысла.
Чоджи погиб – никакие слова это не изменят.
Перед глазами стояла картина его, нет, моего поражения: Чоджи закрыл меня от врага, с тонким свистом разрезали воздух сюрикены, и сотни точных ударов проникли сквозь броню, прорезали тело моего лучшего друга, добрались до сердца. Искаженное от боли лицо и свет, медленно потухший в глазах, навсегда запечатлелись в моей памяти. Слишком много ранений, слишком много крови, слишком много… Ярость окутала меня. Я более не думал о том, что за дзютцу позволило врагам появиться из неоткуда, логика уступила место безрассудству, и это помогало рисковать как никогда ранее. Впервые в жизни я действовал наобум, но удача не оставляла меня даже тогда. Удача. Никогда не думал, что настанет день, когда мне придется рассчитывать лишь на нее. Холодный разум в один короткий миг взял верх над сердцем, чтобы сделать последний, немыслимый ход: впервые в жизни я использовал свою технику столь безжалостно, первый раз использовал тень врага не просто для обездвижения, но для смертельной атаки. Противоречивые чувства захватили меня: я упивался смертью противников, их муками, наслаждался тем, как жизнь по капле покидала их, а усмешка все не сходила с моего лица. Впервые в жизни мне показалось, что я понимал мотивы Учиха Саске. Даже сейчас, вспоминая об этом, я содрогаюсь от отвращения. Месть была сладкой, ненависть не поддавалась контролю, но ничто не могло заглушить отчаянный крик души – это был крик о помощи. Дышать, двигаться, даже чувствовать было невыносимо больно. Алая кровь друга на моих руках, полные ужаса глаза напарницы, а потом… Потом все словно в тумане: похороны, тихий плач Ино, слова Пятой, поддержка отца… А я ничего и никого вокруг не замечал.
«Все изменилось, и жизнь уже никогда не будет такой, как прежде» – это мысль не давала покоя, гнала меня прочь от людей, прочь из деревни. Слишком часто я убегал, слишком часто, слишком… Среди людей я чувствовал себя в ловушке. Их понимание, их жалость давили на меня, обращая в бегство. Но нельзя скрыться от самого себя. В одиночестве я не находил покоя: чувство вины и ужас потери терзали, снова и снова возвращая меня в тот страшный день.
Вся ирония заключалась в том, что я почти неосознанно ждал. Да, я ждал чего-то, а точнее кого-то. Чем хуже мне было, тем сильнее я чувствовал, что для полноты картины одного штриха все же не хватало и он, а точнее она, не заставил себя ждать. Я знал, что она придет, не могла не прийти. Легкие, едва различимые шаги и слова, проникающие в сердце подобно яду:
– Ты снова здесь, – глубокий вздох, столь понимающий, столь ненавистный. – И почему я не удивляюсь?
Повелительница ветра безошибочно находила слова, способные задеть мои чувства, сделать еще больнее. Женщины, конечно, очень проблематичны, но ЭТА – она просто сводила меня с ума! Я хотел заставить ее замолчать, любым способом, руки сами собой сжались в кулаки. И все же я молчал, а Песчаная продолжала:
– Я, конечно, всегда знала, что ты трус. Снова бежишь, пытаешься укрыться в своей скорлупе. Великий гений Конохи, неужели ты думаешь, что ответственен за всех и каждого в деревне?
– Прекрати, – шепот был еле различим, но скрытая в словах угроза оглушала.
– Твое самобичевание никому не поможет, – давила Темари, ее не так-то просто было напугать. – Думаешь, если ты будешь сидеть здесь, что-нибудь изменится? Думаешь, ты имеешь право так себя вести? Это не вернет Чоджи…
Я долго терпел ее нападки и издевательства. Порой я даже признавал, что в определенной степени вечные стычки с Темари помогали отвлечься или даже посмотреть на ситуацию со стороны, но в тот момент…
Это стало последней каплей, сдерживаемые эмоции вырвались наружу.
«Я, должно быть, сошла с ума, позволив себе даже думать о нем». (Темари)
В ярости Шикамару закричал:
– Почему ты вечно лезешь в мою жизнь?
От неожиданности я отшатнулась и приготовилась дать отпор, но не находила нужных слов. «И действительно, почему?» – пронеслось в голове. Меня будто парализовало. Столь не похоже на меня: молча стоять в ожидании. Я не могла пошевелиться, но не сразу поняла почему. Когда же пришло осознание того, что я в ловушке, было уже слишком поздно. Я не могла вырваться, да и не хотела.
– Всегда норовишь ударить побольнее! – продолжал он. – Это месть, Темари, или тебе просто нравится меня мучить?
– Не говори так, – мой голос упал до шепота, – я лишь хочу помочь.
Это было правдой: удовольствия я не получала, а лишь хотела, чтобы он перестал обвинять себя в смерти друга. Ввергнутый во тьму отчаяния, он упивался своим горем, но куда это его приведет? Так нельзя – я понимала, что так нельзя, а потому говорила то, что считала нужным, в душе желая обнять Шикамару, оградить его от боли и безысходности. Какие странные чувства переполняли мою душу в тот момент. Его отчаяние, его ярость наполнили воздух негативной энергией, казалось, было слышно, как электрические разряды пронизывают пространство. Я знала, шиноби нужен некий толчок, разрядка. Он должен выплеснуть свои эмоции, и я готова была стать грушей для битья. Прежде, чем прийти к нему, я все решила, но почему тогда голос дрожал? Почему его слова отразились болью в груди?
– Помочь?! – Шикамару засмеялся, но смех этот был неестественным, полным злости.
В его словах звучала насмешка, улыбка скорее напоминала оскал, а взгляд… Этот взгляд напугал меня, меня – опытную куноичи. По спине пробежал озноб, кожа покрылась мурашками.
Я чувствовала исходивший от парня холод. Он не мог, Нара никак не мог смириться с гибелью лучшего друга. Да и как можно было смириться? Казалось, он потерял единственную опору в своей жизни. Бездонный омут отчаяния затягивал все глубже, все сильнее, не оставляя никакой возможности избежать объятий мрака. Боль утраты и чувство вины захлестнули его, образовали вокруг темную ауру, которая поглощала, подчиняла себе. В тот момент у меня возникло ощущение, что передо мной был другой человек: абсолютно чужой и, несомненно, более жестокий.
– Помочь?! – повторил он.
Тень Шикамару разделилась надвое, удлинилась и, словно обзаведясь собственной волей, покинула двумерный мир. Теневые веревки устремились ко мне и в долю секунды сковали руки. Резкий рывок назад и я оказалась прижатой спиной к дереву. Я не пыталась вырваться, прекрасно осознавая, что это бесполезно – теневые оковы держали крепко. Словно под гипнозом я следила, как шиноби медленно, шаг за шагом, приближался ко мне. Сердце то замирало, то стучало с бешеной скоростью, во рту пересохло. Подойдя вплотную, он коснулся моей шеи, пальцы заскользили к щеке и сжали подбородок. Я никогда не видела Шикамару таким.
– Ты хочешь помочь мне, Темари? – спросил он, глядя мне прямо в глаза.
А затем чуть наклонился и коснулся моих губ, дразня, провел языком по ровному ряду зубов, прежде чем прошептать:
– Почему бы и нет?!
Дыхание перехватило, голова кружилась все сильнее. Его язык победно скользнул в мой рот: толкал, поглаживал, изучал мельчайшие детали. Руки парня скользили по спине, спускаясь все ниже, и меня словно засасывало в головокружительный водоворот ощущений. Впервые я чувствовала себя настолько беспомощной. И дело было вовсе не в его технике шиноби. Я хотела быть рядом, я хотела принадлежать Шикамару. Холодность слов, жестокость поступков, ярость поцелуев – все это невероятно заводило. И я самозабвенно ответила на поцелуй. Похоже, тени больше не держали мои руки и, словно против воли, пальцы заскользили по телу парня, лаская упругие мышцы. Сердце билось часто-часто, как пойманный зверек. Повелитель теней действовал порывисто и целеустремленно. Кушак платья был развязан в считанные секунды. Я сдавленно застонала, стоило мне почувствовать его горячее дыхание на своей груди. Боль смешалась с наслаждением, создавая неописуемые ощущения.
Горизонт окрасила яркая полоска света, и солнце, ослепляющее, безжалостно выжигающее ночь дотла, вступило в свои права. Лес ожил яркими красками, многочисленные лучики пронзали туман, рассеивая его, отражаясь в каплях росы.
И вдруг Шикамару отстранился. Я его просто не узнавала, впрочем, как и себя. Держа меня на расстоянии вытянутой руки, он потряс головой, будто пытаясь прогнать наваждение. А когда парень вновь посмотрел мне в глаза, меня будто окатили ледяной водой.
– Уходи, – Шикамару отвернулся и сделал несколько шагов в сторону.
Мое тело не слушалось, губы дрожали, к глазам предательски подступили слезы. За секунду, прежде чем Нара отвернулся, я заметила в его взгляде презрение. Ненависть или сожаление я бы смогла принять, но презрение…
– Уходи, Темари, – такой спокойный голос, будто ничего не произошло, будто это не он только что целовал меня.
Обида кольнула сердце. «Отвергнута», – не выходило из головы. И я ушла, до сих пор не верится, я просто ушла, слишком потрясенная, чтобы говорить, слишком напуганная своими мыслями, чтобы остаться. Я ощущала себя раздавленной, втоптанной в грязь. Но больше всего я злилась потому, что не смогла вызвать в Шикамару достаточно сильные эмоции, не смогла заставить его забыться. Я бежала по лесу, в тайне надеясь, что он нагонит меня, хоть и понимала невозможность своих фантазий. А когда я почувствовала, что готова сказать повелителю теней все, что я о нем думаю, было уже поздно.
Глава 5. Спасаясь от отчаяния
«В поисках моего собственного пути я вернулся в самое начало странствий». (Шикамару)
Лишь спустя годы начинаешь осознавать, как сильно наши решения зависят от обстоятельств. То, что кажется правильным сегодня, уже не будет таковым год или даже день спустя. Мы заложники своих решений, мы заложники своих мыслей и чувств. Хьюга Неджи всегда утверждал, что идти против судьбы бесполезно. Но что такое судьба, если не последствия нашего выбора? Судьба – всего лишь путь, с которого не свернуть, единожды выбрав направление.
Решение покинуть деревню далось мне на удивление легко. Сейчас даже смешно вспоминать, что некогда я без сомнений отверг предложение поступить на службу к феодалу. Встреча с Темари пристыдила меня. Когда чувство вины и ненависть отошли на второй план, я отчетливо увидел себя, свои поступки со стороны и ужаснулся. Как бы ни было тяжело признавать, песчаная оказалась права во всем. Я покинул Коноху в тот же день. Будучи уверенным, что это единственно правильный выбор, я позорно бежал из деревни, бежал без оглядки. Хокаге не удивилась моему решению, отец лишь кивнул на прощание, а мать, не проронив ни слова, преподнесла мне прощальный подарок, словно заранее подготовленный на такой случай. «Неужели я был столь предсказуем?» – спрашивал я себя несколько лет спустя, перебирая собранные родителями лечебные мази и порошки: они не раз спасали жизнь мне и моим товарищам. Четыре года я не был в деревне Листьев, четыре года не видел друзей и родных, почти не получал весточки из дома. Но таков был мой выбор.
Один из 12 ниндзя-стражей – это звание далось слишком легко. Начальник охраны, чье звание можно было сравнить разве что с генеральским, лично убедился в моих способностях, когда без единой жертвы был предотвращен штурм дворца. Все оказалось настолько просто, что я даже не стал участвовать в контратаке. В ряды 12 защитников меня приняли всего лишь через месяц после прибытия в столицу, а спустя год я, к своему удивлению и негодованию, был назначен главой отряда. Несмотря на нежелание вникать в политические игры, в какой-то момент мне даже пришлось стать советником правителя. Непосвященные восхищались и порой завидовали столь стремительной карьере. Напарники же, будучи прекрасно осведомленными о нраве феодала и вечных капризах его приближенных, сочувственно пожимали плечами и, пользуясь случаем, подтрунивали над столь бедственным положением командира. Им-то легко было говорить, а я впервые в жизни изменил своей привычке дремать на крыше: какое там, я вообще не высыпался. Хитросплетение интриг и заговоров, ощущение слежки и постоянное ожидание удара в спину любого выведут из себя. Бывали дни, когда меня с неудержимой силой тянуло домой, но каждый раз я обрывал себя на столь открытом проявлении слабости. Откровенно говоря, мне было стыдно возвращаться. В тот момент это означало бы ошибочность моих суждений, безрассудство поступков, а хуже всего – то, что я сдался. И я сосредоточился на поставленных передо мной задачах, радуясь любой подвернувшейся мисси, дающей возможность хоть ненадолго улизнуть из дворца. Во время одной из таких миссий…
Зеркальная гладь воды, нарушаемая лишь движением небольшого парома, на котором мы возвращались с очередного задания. Облака, медленно плывущие по высокому небу, неспешный ход корабля. Ощущение расслабленности и сладкой дремы, все более редкие в последние годы. Я наслаждался каждым мгновением покоя, стараясь не думать о том, как осложнится моя жизнь, стоит кораблю пересечь озеро. Сверхсекретная миссия по сопровождению, на которую я соглашался пару недель назад, стала бы очень легкой, если бы не один факт. Важной персоной оказалась несносная принцесса, которой предстояло выйти замуж за правителя соседней страны. И с какой это стати стана Огня согласилась стать посредником во всех этих свадебных делах? В конечном итоге, 12 стражей, вместо охраны, должны были целыми днями развлекать пятнадцатилетнюю девчонку. Ну что за проблематичное дитя?! Иногда она раздражала команду до такой степени, что мне приходилось использовать технику теневого захвата, дабы уберечь несносную принцессу от взрывоопасного нрава Кано или его девушки. В конечном итоге даже я не выдержал и, наплевав на запрет использования навыков шиноби на титулованной персоне, попросил Яруи использовать ее технику усыпления. Теперь нам предстояла неспешная, а главное, спокойная часть пути от одного берега озера к другому. Я блаженно закрыл глаза, радуясь своей предусмотрительности: выбери мы путь по суше, проблем было бы гораздо больше. Порой принцесса очень сильно напоминала мне Наруто, уж они бы нашли, о чем поговорить. Головной боли было бы меньше, хотя навряд ли, учитывая страсть Узумаки ввязываться в неприятности.
Последняя мысль невольно заставила меня улыбнуться. Солнце ласково согревало кожу, ветерок перебирал выбившиеся из хвоста пряди, и я уже было погрузился в сон, как вдруг услышал над самым ухом:
– Мы нашли нечто интересное.
Приоткрыв один глаз, я некоторое время всматривался в лицо склонившейся ко мне напарницы. Короткие рыжие волосы обрамляли лицо, от яркого солнца они горели подобно огню. В карих глазах светилось любопытство и некая доля озорства, присущая этой молодой девушке. И, прекрасно осознавая, что, ответив, уже не смогу уклониться от разговора, все же спросил:
– Что именно?
Девушка, ни капли не удивленная отсутствием интереса у командира, продолжала:
– По всем имеющимся источникам, у этого озера тектоническое происхождение, видимо, оно образовалось, когда…
– Яруи, может, перейдешь прямо к делу? – пробубнил я, но она лишь улыбнулась.
– На предоставленных нам картах не значатся острова, верно?
– Да, – я все еще не понимал, к чему она клонит.
– Ну, а мы нашли остров. Вот только он скрыт при помощи какого-то поля, – будничным тоном добавила девушка и уже собралась уходить, но замерла на месте, не имея возможности сделать хоть шаг.
– А теперь поподробнее и опуская ненужную информацию, – я принял сидячее положение, вынуждая куноичи последовать моему примеру, и приготовился к длинному рассказу с яркими эпитетами, лишними подробностями и, как всегда, преувеличенной ролью Кано во всей этой истории.
Отклоняться от намеченного маршрута, конечно, не хотелось, но возвращаться сюда повторно – еще больше, поэтому, договорившись с капитаном о недолгой стоянке парохода, за дополнительную плату, разумеется, я с тремя напарниками отправился исследовать остров. Приказ о выявлении и уничтожении лабораторий Орочимару оставался в силе даже спустя несколько лет после его смерти. Вырвавшиеся на волю чудовища, созданные саннином, приносили немало неприятностей жителям разных стран, к тому же, Кабуто все еще не был схвачен. Все эти причины показались мне достаточными, чтобы потратить немного времени для зачистки.
Генератор поля был найден почти сразу же, оставшегося заряда вряд ли хватило бы надолго, а, следовательно, этот остров вскоре был бы обнаружен. Стоит признать, это место идеально подходило для убежища: небольшой островок окружен рифами, подплыть к нему на лодке можно было только с одной стороны, но и эта маленькая бухта оказалась спрятанной за торчащими из воды скалами.
Сёдзи шел впереди, сканируя местность на наличие жизненной энергии – эта его способность оказалась чрезвычайно полезной для подобного рода миссий. Я же выискивал ловушки, по дороге составляя план на случай отступления, не забывая при этом следить за Кано и Яруи. Эта неразлучная парочка всегда доставляла мне массу беспокойства, но их навыки были незаменимы, и все, что мне оставалось – молча терпеть непроходимую тупость Кано, а также неугомонность и разговорчивость его девушки. Хотя, лишь благодаря этой парочке, которая, как всегда, самовольно отправилась на поиски приключений, и был найден этот остров.
«Вечно от них одни неприятности», – вздохнул я, осматривая вход в небольшое ущелье.
– Здесь никого нет, – сделала преждевременный вывод Ясуи.
Этот комментарий я проигнорировал, впрочем, как и последующие.
«Зачем нужна такая защита для пустого острова?» – спрашивал я себя.
Что-то здесь было не так. За последние годы я стал еще больше доверять своей интуиции.
Случайностей не бывает – это я уяснил раз и навсегда.
– Итак? – мнение Седзи было много важнее, чем пустая уверенность Ясуи.
– На поверхности острова никого нет.
Куноичи злорадно улыбнулась, она никогда не упускала возможности поиздеваться над моей чрезмерной осторожностью, но не в этот раз: она уже было открыла рот для очередного язвительного замечания, но ее перебили.
– Но есть под поверхностью, – закончил свою мысль Седзи.
Я кивнул, подтверждая свою догадку. Орочимару всегда любил прятаться под землей, видимо, и в этот раз он не стал делать исключений. Значит, в пещере есть потайной вход. Глубоко вздохнув, я решил, что нет смысла тратить время на его поиски. Кано никогда не упускал случая помахать секирой. Лезвие оружия вспыхнуло от потоков чакры – и на месте ничем не примечательной пещерки перед нами была ничем не примечательная груда камней вперемешку с песком. Теперь вход был завален окончательно. Я возвел глаза к небу. Ну почему так всегда получается? В очередной раз зарекшись не брать с собой этого силача, я призвал теневые веревки. Самые большие валуны были откачены в сторону – бесполезная трата чакры, но зато вход был, наконец, расчищен.
Коридоры, комнаты, снова коридоры и никаких ловушек, будто кто-то уже побывал там до нас, устраняя основную угрозу. И когда я уже отчаялся найти в убежище хоть что-то интересное, мы вышли в тупик.
«Отлично! – пронеслось в голове, – нам только лабиринта не хватало!»
Седзи коснулся стены, по камню от его пальцев стали расползаться тончайшие нити чакры, они проникали в мельчайшие щели между кладкой, глаза шиноби были закрыты.
– Нам туда, – твердо сказал он, не ставя под сомнения свои слова.
– Куда это туда? – не выдержал Кано, между этими двумя всегда были натянутые отношения. – Там же ничего нет. Или нам опять сквозь стену пробираться?
– Кано, спокойнее, – ну вот, опять мне приходилось их разнимать. Как же это все проблематично!
– Я не доверяю этому белобрысику, – не унимался атлет. – А вдруг там вода?! Я не собираюсь потом искать на дне свое оружие.
– Так бы и сказал, что не умеешь плавать.
Кано даже задохнулся от такой наглости. Он не любил воду – это была, пожалуй, его единственная слабость, не считая любимой девушки, конечно. В его глазах полыхнул огонь, и яростный удар секиры пришелся как раз над головой вечного соперника, разнося стену на мелкие кусочки.
«Ну, за что мне все это?» – в сотый раз спросил я себя, закашлявшись от пыли.
Единственное, что удержало Кано от драки – тот факт, что за стеной оказалось довольно большое помещение, чем-то напоминающее библиотеку. Всюду, куда ни посмотри, были разбросаны свитки и книги.
– Я же говорил, – самодовольно заметил Седзи, рискуя быть заваленным остатками очередной стены, но, на его счастье, Кано не успел вовремя среагировать.
– Смотрите, – почти закричала Ясуи, направляясь в сторону лежавшей на полу девушки.
– Это ее ты почувствовал?
На мой вопрос Седзи лишь кивнул, не отрывая взгляда от напарницы, которая уже занялась лечением.
– Она еще жива, думаю, выкарабкается.
Всего пару шагов отделяло меня от спасенной девушки – пару шагов, расчленяющих прошлое и будущее. И когда я преодолел столь незначительное расстояние, с моих губ сорвался шепот:
– Шихо…
«Жизнь? Нет, той жизни я предпочла бы смерть!» (Шихо)
Тяжелые капли ударялись о дорогу, превращая землю в сплошное месиво. Черные беспросветные тучи заволокли небо – невозможно было понять, день сейчас или уже ночь. Впрочем, меня это не интересовало. Тело затекло от постоянного нахождения в одной позе, а рук я вообще не чувствовала. Сколько дней, а может, недель я провела в подземелье? Не знаю, да и кто мне сообщит? Я так долго не видела людей. Глаза ужасно болели. После непроницаемой, устрашающей темноты, любой источник света безжалостно ослеплял. Вот почему я искренне радовалась дождю. Воздух такой чистый, пропитанный ароматом трав и луговых цветов. Как непривычно ощущать эти, казалось, навсегда потерянные и забытые ароматы, вместо постоянного зловония и духоты моей темницы. Библиотека – место, где я некогда проводила часы, даже дни, чуть не стала для меня могилой.
Сверкающая молния подобно ножу рассекла небо на две половинки и бесследно исчезла. Бесследно, но не для меня: мимолетная вспышка света лишила зрения как минимум на несколько часов. А раздавшийся следом раскат грома для обострившегося слуха был подобен удару – подлому и жестокому. Любой звук, любое ощущение стало пыткой для меня, непрекращающимся мучением. Но еще большей мукой была неизвестность.
«Куда меня везут?» – вот вопрос, на который я хотела бы знать ответ. Но еще больше меня интересовало: «Кто, а главное, зачем?». В голове стоял туман, мысли разбегались, не давая сосредоточиться.
Задание по исследованию очередного убежища Орочимару, разговор с Пятой, в котором я убеждала ее позволить мне присоединиться к команде.
«Его ведь уже проверили, – говорила я. – Мне сообщили, что там могут быть свитки по тайным шифрам и замкам. К тому же, я наверняка смогу найти что-то полезное в архиве, возможно, данные о джинчуурике или о расположении других убежищ…»
Пятая возражала, но я смогла убедить ее. «Это совсем не опасно!» – повторяла я.
Теперь уже ничего не поделаешь, но тогда, в заточении, хотелось кричать от осознания собственного безрассудства и глупости. Нас уверяли, что все ловушки обезврежены – неправда. Нам говорили, что убежище давно пустовало – ложь. Все происходило стремительно: внезапная атака, смыкающиеся стены, быстрый бег, чей-то смех, подстегивающий, заставляющий ускорить движение, падение и удар, а когда я очнулась, рядом не было никого. Сопровождающие меня шиноби, должно быть, погибли, а я оказалась в ловушке под землей. Запасов еды и воды хватило ненадолго, а потом в помещении, где я оказалась единственной пленницей, погас свет. Мир погрузился во тьму, я едва не сошла с ума от одиночества и вечной тишины вокруг. Кричала, плакала и смеялась во весь голос, пытаясь убедить себя, что еще живу. Что меня не погребли заживо в каменной зале, полной тайных и даже запретных знаний. Я уже не надеялась, что меня найдут.
«До Конохи 10 дней пути, но если сопровождающие меня ниндзя мертвы, никто не узнает о провале задания, а когда отправятся на поиски…» – эти мысли пугали меня больше всего.
Я не была уверена, что продержусь достаточно долго. В какой-то момент страх, голод, отчаяние заполнили все мое существо. Я даже думала о смерти, как об избавлении: кунай оказывался в руке, но я не помнила, как брала его, не помнила, откуда он у меня. Теперь я уже не спала, а погружалась в беспамятство – спасительное забытье, покидать которое совсем не хотелось.
Страх быть погребенной заживо вновь накрыл меня с головой. Хотелось кричать. Я опустила голову, борясь со спазмом в горле: попытка произнести хоть слово не увенчалась успехом. Факт того, что я больше не под землей, давал мне силы жить, а тихие голоса, едва различимые среди ударов капель о повозку, стали сильнейшим лекарством. Друзья или враги – мне было не важно.
– Кажется, она приходит в себя, – я видела лишь силуэт говорящей девушки, он нависал надо мной черной тенью.
Очередная попытка задать вопрос – и снова провал: лишь гортанный хрип вырвался из горла.
– Молчите, – видимо, женщина обратилась ко мне, – берегите силы.
Нахлынувшая на меня слабость вновь затягивала в цепкие объятия забвения, я отчаянно хваталась за ускользающее в пустоту сознание. «Кто? Кто?» – звучало у меня в голове.
– Что мы будем делать? – продолжался разговор. – У нас задание, мы не можем отвлекаться. А Коноха находится в противоположной стороне.
Ответа так и не последовало. Дождь усилился, от раската грома заложило уши, но я напрягала слух в попытке разобрать слова моих спасителей. Кем я была для них: пленницей или же… Повозку подбросило вверх, заставляя меня стонать от пронзившей все тело боли, а затем еще раз, и вдруг резко рванула с места. Силы покинули меня уже давно, и, словно тряпичная кукла, я покатилась к краю. Сильные мужские руки удержали от падения, и последнее, что я слышала, прежде чем потерять сознание:
– Я сам отвезу ее в Коноху.
– Шикамару, – одними губами прошептала я, погружаясь в ненавистный и, одновременно, столь желанный мрак.
Память хранит в себе многое, что я хотела бы забыть. Я знаю, события прошлого будут преследовать меня всегда. До сих пор иногда я просыпаюсь в слезах от собственного крика, когда кажется, будто мне на голову давит толща земли.
И нет спасения из хоть и просторной, но все же могилы…
Глава 6. На краю
«Не в моем характере надеяться, но всё же…» (Шихо)
Я остановилась у обрыва, зачарованно смотря вниз. Бурный поток реки несся на юг с умопомрачительной скоростью: вода, будто в панике, металась среди камней, ударяясь о высокие берега. Падение в столь бурную реку грозило неминуемой смертью, но оттого отвесная скала, на вершине которой я стояла, казалась еще более притягательной. Всего лишь шаг и… Ветер дул в спину, подталкивая к опасному краю, и я наклонилась над обрывом, бросая вызов судьбе, но тут же отстранилась. Голова кружилась, на мгновение показалось, что пропасть затягивает меня: словно невидимые цепи сковали по рукам и ногам, давили, тянули вниз. И не было сил сопротивляться.
«Что за глупости? – одернула себя. – Не может быть, чтобы после всего случившегося я желала смерти!»
Резко развернувшись и мечтая скорее уйти подальше от опасного края, я налетела прямо на Шикамару: совершенно не слышала, как он подошел. Мой спутник поддержал меня, на мгновение даже показалось, что тот попытался меня обнять, но шиноби отстранился.
«Дура», – в который раз сказала я себе и зачем-то произнесла:
– Я в порядке.
Господи, ну зачем я это сказала? Можно подумать, он действительно беспокоился. Шикамару как то вяло улыбнулся, мне даже показалось – он читает мои мысли. Как глупо.
– Уже пора? – спросила я, прекрасно зная, ставший столь привычным, ответ.
– Идем.
Девять дней продолжался наш путь в Коноху. Правда, большую часть пути я провела все в той же повозке: как выяснилось позднее, ее любезно предоставила некая важная персона, чья охрана была доверена 12 стражам. Узнав, что командир отряда собирается самовольно уйти, принцесса довольно громко выказала недовольство: она долго ныла, кричала и даже ревела, стараясь настоять на своем. Шикамару проигнорировал выходки этой нахалки, до сих пор удивляюсь, как у него хватило терпения. Я сама не могла похвастаться столь завидным спокойствием и была готова хорошенько наподдать девчонке, даже если бы это стало последним, что я совершу в своей жизни. К счастью или сожалению, ничего подобного мне делать не пришлось, и оставшуюся часть пути караван (а иначе это и не назовешь) проделал без нас. Ну, и без одной повозки с кучером, запряженной самой медлительной кобылой, которую мне вообще приходилось видеть. Через пять дней путешествия повозка отправилась восвояси.
Конечно, я понимала, что из-за меня мы двигаемся слишком медленно, но Нара и слова не сказал по этому поводу. Правда, мы почти не разговаривали за все время путешествия. Наверное, это к лучшему: о чем мне с ним говорить – ума не приложу. Было время, давно в Конохе, когда мы случайно сталкивались в библиотеке: я приходила туда изучать тайные шифры, Шикамару же – просто поспать. Мы перекидывались незначительными фразами и отправлялись по своим делам. Так было всегда.
«Мы не были близкими друзьями в прошлом, с чего бы менять положение вещей сейчас?» – вопрос, заданный самой себе.
Послушно следуя за своим спасителем, я успела заметить, как сильно Шикамару изменился. Не знаю, что именно навело меня на эту мысль, но сомнений в том, что передо мной уже не тот человек, которого я когда-то знала, не возникало. Он стал более решительным, более сильным, уверенным в себе. Мне всегда нравился Шикамару, как друг, конечно же, как друг: думать о нем по-другому я себе не позволяла. Кроме того я не ровня куноичи из Песка. Лет пять назад поговаривали, что между Темари и Шикамару был роман, впрочем, я никогда не опускалась до сплетен. А любовь и романтические отношения – последнее, что мне было нужно. Разумеется, я порой задумывалась о том, чтобы когда-нибудь выйти замуж, завести детей, но одно я уяснила раз и навсегда: связывать жизнь с шиноби слишком проблематично. Проблематично… Я даже улыбнулась: ну надо же, использовала любимое выражение Шикамару!
Размышляя о жизни, я невольно залюбовалась повелителем теней. Да, я всегда считала – гений Конохи не лишен привлекательности: темный пронзительный взгляд, широкие плечи, мускулистая спина…
«Хватит! – оборвала я себя. – Сколько можно думать о нем? В этом же нет никакого смысла! Не хватало еще влюбиться!»
Помню, тогда я остановилась, будто громом пораженная. Мимолетная мысль открыла для меня неопровержимую истину: я медленно, но верно влюблялась в Нара Шикамару и ничего не могла с этим поделать. Осознание пришло внезапно, но с того момента я постоянно чувствовала себя на краю огромной пропасти: пути назад уже не было, а сделать шаг вперед не хватало храбрости.
«Бывают в жизни ситуации, которые не оставляют нам выбора. Не люблю такие моменты!» (Шикамару)
Оборачиваясь назад, понимаю, что если бы не случайная встреча с Шихо, я вряд ли вернулся бы домой. Хотя теперь об этом можно только гадать. А все, что оставалось тогда – идти вперед вместе со специалистом по шифрам, непрестанно размышляя о том, как встретит меня Коноха.
Жарко и невыносимо душно. Небо было затянуто сплошной дымкой облаков: сквозь них солнце казалось всего лишь размытым светлым пятном. Со всех сторон, и в этом не было сомнений, шел дождь, то и дело слышались раскаты грома. А мы будто оказались в заколдованном круге: уже больше часа грозовые тучи обходили нас стороной. Природа застыла в ожидании спасительного дождя. Голова казалась невероятно тяжелой, постоянно клонило в сон. Но я не собирался останавливаться, в тайне радуясь возможности продолжать движение: во время привала затянувшееся молчание становилось просто невыносимым.
Собственно, я никогда не считал себя любителем поговорить, но и атмосфера недосказанности вовсе не доставляла удовольствия. Вот уж действительно, когда женщина, которой есть, что сказать, молчит – тишина оглушает. Откровенно говоря, поведение Шихо удивляло, всегда полагал: кто-кто, а уж она-то молчать не будет. Я, конечно, не был с ней хорошо знаком, но всегда считал ее достаточно умной и рационально мыслящей девушкой, жеманство и всякие там женские штучки были не в ее стиле. Кроме того, она всегда тянулась к знаниям: к разгадыванию очередной загадки приступала с бесстрашием и целеустремленностью опытного вояки, а если ей представлялся шанс раздобыть новые материалы для своих исследований, она не останавливалась ни перед чем. Сдается мне, именно поэтому Шихо и попала в подземелье.
Темно-серые тучи заполонили небо, роняя на землю первые слезы. Сухая, нагретая полуденным солнцем земля мгновенно впитала их, не оставляя даже воспоминания. Вскоре дождь усилился: крупные капли падали все чаще, сбивая дорожную пыль в грязь. Идти дальше было рискованно, не для меня, конечно, но для нее. Я посмотрел на Шихо: девушка тяжело дышала, прислонившись к широкому стволу. Похоже, незаметно для самого себя я ускорил шаг. Ксо! Почему она не сказала? Выбора не было, пришлось делать привал.
Мы устроились под раскидистым деревом: надежным это укрытие, конечно, не назовешь, то и дело сквозь листву проникали холодные капли, но искать что-то лучшее не было времени. Плотная водяная стена отрезала нас от окружающего мира. Ни я, ни Шихо не начинали разговор, молча пережидая ненастье.
«Что я делаю?» – вопрос, на который не было ответа, терзал и без того натянутые нервы.
Как примут меня дома, что скажут родители, друзья? А самое главное, что делать дальше? Впервые за долгие годы я оказался в ситуации, из которой никак не мог найти выход, причем, похоже, я сам загнал себя в угол. Не знаю, чем еще можно было объяснить напряжение, которое не отпускало меня с момента встречи с Шихо. Зачем нужно было идти вместе с ней? Решение вернуться… В тот момент я совершенно не задумывался о последствиях, ведь, по сути, командир самовольно прервал выполнение важного задания. Я тяжело вздохнул. Дороги назад уже не было, а впереди была неизвестность. Как же я ненавижу такие ситуации! Все мои расчеты строятся на основе знаний о поведении противника. Но прошло довольно много времени, а потому все мои размышления и попытки предвидеть будущее сводились к одному – мало информации. Я хотел было расспросить мою спутницу, но тут же отмахнулся от этой идеи. Сам виноват – не появлялся дома больше четырех лет!
– Шикамару-сан, – отвлекла меня от размышлений Шихо и протянула мне наскоро сделанный бутерброд, – возьмите!
– С каких это пор ты обращаешься ко мне «Шикамару-сан»? На моей памяти раньше ты меня так не называла, – от предложенной еды я отказался.
– А, ну… просто, – на щеках девушки появился легкий румянец.
«Ничего не понимаю», – заключил я, все еще надеясь на вразумительный ответ.
– Вы же теперь командир 12 ниндзя-защитников, – она многозначительно посмотрела на белую повязку с символом стражей, после чего зарделась еще сильнее.
– Ах, это… не обращай внимания, – теперь уже я нес нечто невразумительное, нужные слова как бы разбегались в самый неподходящий момент.
– Но…
– Называй меня просто по имени, договорились, Шихо?
– Хорошо, – девушка сделала небольшую паузу, а затем добавила, – Шикамару.
Прячет взгляд? Да что с ней происходит? И почему когда дело касается женщин, моя логика попросту отказывает?
Дождь закончился внезапно, словно разом израсходовав всю свою энергию. Несколько одиноких капель упали на землю, а затем все стихло. Из-за облаков робко выглянуло солнце, его лучи отражались от мокрой листвы, создавая вокруг множество солнечных зайчиков. Прямо над нами, рассекая все еще темное небо, простиралась радуга.
– Какая красота, – Шихо сняла очки, протирая стекла краешком одежды.
Ее лицо озарила улыбка, мгновенно преобразив девушку. Помнится, Узумаки всегда считал ее синим чулком. «Книжный червь», – говорил Наруто. Увидь он ее в тот момент – наверняка изменил бы мнение. Распущенные, слегка спутанные волосы, сияющие глаза, приоткрытые в улыбке губы. Повинуясь мимолетному порыву, я приблизился, чтобы рассмотреть глаза девушки, обычно их скрывали очки. Шихо слегка повернула голову. Светло-зеленые, цвета ранней листвы глаза с изумлением смотрели на меня: в них застыло удивление, невысказанный вопрос и мольба. Догадка пронзила подобно стреле. Ее стеснение, легкий румянец, нерешительность – все встало на свои места. Но эти глаза всколыхнули в душе давно забытые чувства – чувства, которые я изо всех сил гнал прочь. В памяти всплыл образ другой девушки.
– Шикамару, я…
– Нам пора, – перебил я, отворачиваясь и подбирая с земли вещи. – Идем!
Оставшийся день пути мы проделали молча. А когда впереди показались ворота Конохи, в голову вновь пришла мысль: «А стоило ли возвращаться?»