Коноха, спустя несколько часов после ухода команды №2 на миссию.
Канкуро и Темари достигли Деревни Листа поздним утром. При виде разрушений кукловод прочитал в глазах сестры страх, глубокий и неподдельный, и выругался про себя: никогда еще Темари не позволяла себе показать слабость. Сам Канкуро ощущал сильное удивление или даже смятение (в чем себе, конечно, ни за что не признался бы), но настроен был оптимистично.
Пока песчаники пробирались к резиденции Хокаге, люди, что бы они ни делали, отвлекались от своих занятий, чтобы оглянуться на чужеземных шиноби. Несколько раз Темари приветственно махали рукой незнакомые: она часто бывала в Конохе и, видимо, её уже знали в лицо. Канкуро же был здесь третий раз в жизни. У входа в резиденцию их, как заведено, поприветствовали по полной форме двое АНБУ.
Темари слегка успокоилась за счет этой простой процедуры. Однако, при виде Цунаде за работой (без присутствия рядом Шизуне) ее тревога усилилась. Хокаге выглядела очень уставшей, и было еще что-то, что не помогла определить ни интуиция, ни тренированный ум шиноби.
– Здравствуйте, Темари, Канкуро.
– Здравствуйте, Хокаге-сама.
Услышав уважительный суффикс, Цунаде усмехнулась. Канкуро приступил к делу: он здорово хотел разобраться со всем поскорее.
– Мы здесь по поручению Казекаге-сама. Он велел передать вам послание и получить информацию об общей обстановке в деревне.
Темари молча передала Хокаге свиток.
– Вы двое, наверное, хотите отдохнуть? – спросила та и добавила: – Я рада, что вы прибыли в Коноху, поскольку тоже имею, что сообщить Казекаге-доно. Ответное послание я подготовлю к вечеру. Сейчас, если у вас есть еще вопросы, обращайтесь к Шизуне. Вы сможете найти ее в госпитале или по дороге отсюда до него. Новое здание стоит на прежнем месте. Можете идти.
– До вечера, Хокаге-сама.
Когда они вышли из резиденции, Канкуро задумчиво протянул:
– Раньше мне казалось, что она скорее сказала бы «Гаара», а не «Казекаге-доно».
– Так и было, – отозвалась Темари, – раньше.
С Шизуне они, действительно, столкнулись по пути к госпиталю. Помощница Хокаге несла под мышкой пачку наскоро напечатанных карт Конохи (без которых на улицу в последнее время не выходила). Две из них она выдала песчаникам, затем, после недолгих рассуждений вслух, отметила на них красным маркером палатку, которую им отвела, из записала что-то в большой блокнот.
– Темари-сан, Канкуро-сан, деревня, к сожалению, не может выделить вам проводника, у нас сейчас большая нехватка людей. Может, у вас есть какие-то вопросы, вы хотите увидеть кого-то или что-то узнать? – вежливо спросила Шизуне, хотя заметно торопилась.
– Я бы хотел проконсультироваться с Харуно Сакурой по ряду медицинских вопросов, – официальным тоном ответил Канкуро.
– Хорошо. Она сейчас работает в госпитале. Кстати, Темари-сан, возможно, тебе будет интересно поговорить с Шикамару. Он тоже в госпитале.
Шизуне, не дождавшись ответа, поспешила дальше. Темари едва слышно прошептала:
– В госпитале?…
«Да не волнуйся ты так!» – хотел успокоить ее Канкуро, но сестра была уже метрах в ста от него, и юноша подумал: «Если ты, ленивый болван, действительно ранен – окончательно прибью!».
* * *
Сакура, закончив (наконец-то!) регистрацию медицинских карт, посмотрела на часы: она как раз успеет за разрешением в архив до обеда. Не имея времени готовить, она все же предпочитала полевую кухню заваренному рамену. Куноичи собиралась, взяв у Хокаге допуск, найти в архиве сведения об экспериментах Орочимару и ознакомиться с ними – с медицинской точки зрения. Вчера она начала изучать документы, оставленные ей Саске, и столкнулась с тем, что в записях встречаются незнакомые ей термины или ссылки на прежние опыты. Еще, подумала Сакура, стоило обратиться к сведениям о деятельности Кабуто (Она обратила внимание на то, что в свитках присутствуют только два почерка. Можно было предположить, что они принадлежали Орочимару и Кабуто). О прибытии же песчаников Сакура вообще не знала. И, конечно, не предполагала, что, стоит ей повернуть в холл, на нее налетит до смерти перепуганная Темари.
– Сакура-сан, где Шикамару?
– Там, – на автомате показала Сакура в сторону родильного отделения, – Третья палата слева.
Сакура развернулась, чтобы пойти куда шла, но налетела уже на Канкуро.
– О! А я тебя искал!
– Канкуро-сан! Когда вы с Темари-сан пришли? – удивилась Сакура, задним умом соображая, что поход в архив пока откладывается.
– Да, считай, только что. У меня к тебе кое-какие вопросы как к токсикологу.
– Не здесь, – покачала головой Сакура, свернув к своему кабинету; Канкуро пошел за ней.
По дороге они отвлекались невинной болтовней, свежими новостями. Узнав о повышении Наруто, Канкуро ехидно спросил:
– И где он сейчас?
Ответ был исчерпывающим:
– В горах. Овец стрижет.
Только когда за ними закрылась дверь ее кабинета, Сакура сказала:
– Предпочитаю дела здесь обсуждать. О чем вы хотели спросить, Канкуро-сан?
– Э! Не надо выкать, давно знакомы! – обиделся Канкуро.
– Прости, привычка. Столько народу каждый день… Так о чем пойдет речь? Ты сказал, что хочешь обратиться ко мне, как к токсикологу.
– Такое дело, в общем, – начал Канкуро, – В хранилище марионеток я нашел недавно потайную кладовку, которая явно осталась еще со времен Сасори. Я удивляюсь, как при открытии двери ничего не сработало – возможно, он не рассчитывал, что тайник найдут. Но, как бы то ни было, там множество кукол, из которых большинство имеют печать красного скорпиона, личное клеймо Сасори, у всех масса оружия – и сплошь отравленного. По крайней мере, то немногое, что мне удалось изучить, напичкано вполне действующим ядом. Но я разобрал пока чуть меньше десятка кукол, а там их не одна сотня. Ты в ядах разбираешься в сто раз лучше, чем все наши медики, вместе взятые. Давай, я тебе буду присылать образцы ядов, а ты мне – образцы противоядий с инструкциями? А? Ну, только подумай – это ведь равноценный обмен между Суной и Конохой!
– Где это он равноценный? – хмуро спросила Сакура.
– Как это? А сведения? Они ведь у обеих сторон останутся! – стал защищать свою идею Канкуро.
– Согласна.
– Тогда по рукам! – воскликнул кукловод, жестом фокусника раскатывая на столе свиток; затем он распечатал его, и на столе возник штатив с полусотней пробирок, помеченных разными цветами.
Сакура, мягко сказать, удивилась скорости развития международного сотрудничества.
– Что это?
– Это яды с тех кукол, которых я успел разобрать. Одна марионетка – один цвет.
– А разрешение от Хокаге? А от Казекаге? А документы на материал? А мое согласие?
– Разрешения будут, документы – вот, – Канкуро шлепнул на стол извлеченную откуда-то папку, – Да и ты ведь согласилась.
– Я согласилась с доводом, что такие исследования будут полезны обеим нашим деревням. А на сам факт проведения этих исследований я согласия не давала!
– Это нечестно!
Увлеченные спором, о Темари они вспомнили лишь некоторое время спустя. Об обеде и вовсе забыли
* * *
Темари так спешила, что не заметила ни надписи «Родильное отделение» над входом в коридор, ни детского плача, ни медсестры со стопкой пеленок. Остановил ее только Чоджи, сидевший рядом с палатой:
– Темари-сан?
– Ох! Чоджи-сан, как там Шикамару?
– В полном порядке. Дома, спит сейчас, наверное.
– А… Он не ранен? Мне сказали, что он в госпитале, – растерянно сказала Темари.
– Нет, целее многих.
– А что тогда?… – Темари запуталась окончательно.
– Сегодня у него родилась крестница. Знаешь, Темари-сан, у тебя ведь есть карта? Давай, я на ней помечу, где сейчас живет Шикамару. Сходи к нему.
Проводив куноичи глазами, Чоджи порадовался за друга: о Шикамару беспокоилась женщина с таким красивым лицом и добрым сердцем.
Темари быстро нашла место, которое отметил на карте Чоджи. Большая брезентовая палатка, какие стояли повсеместно. У входа – бочка с водой. Женщина в зеленом фартуке развешивает белье. У Темари вдруг появилась догадка. Она обратилась к женщине:
– Простите, вы, случайно, не мама Шикамару?
– Да, так и есть. А ты… – замолчала женщина, заметив символ Суны на протекторе куноичи, затем предположила вслух: – Ты, наверное, Темари-чан?
Та кивнула, ничего не сказав. Никто до этого момента никогда не обращался к ней на «чан». Женщина расправила простыню и подошла к Темари.
– Тогда зови меня Йошино-сан. Ты к Шикамару? Он ушел с полчаса назад, поищи его в деревне.
– Спасибо, Йошино-сан, – сказала девушка, обретя-таки дар речи.
Последовав полученному совету, Темари прочесала всю деревню, но не нашла парня, и его – по закону подлости, не иначе – никто не видел. Темари охватила досада, и она решила, что пора прибегнуть к крайним средствам. Было два возможных варианта: взлететь на веере повыше, чтобы осмотреть Коноху с более выгодной позиции, или призвать Каматари и поручить поиск ему. Темари, все взвесив, выбрала второй вариант, как более верный и менее чакрозатратный.
Одноглазый горностай, приняв задачу, быстрее ветра исчез и вернулся, вопреки ожиданиям Темари, всего через двадцать семь секунд (она считала).
Она коснулась холки зверя, и Каматари перенес хозяйку, вслед за этим исчезнув. Оглядевшись вокруг, Темари потеряла уверенность в том, что она правильно поступает, находясь здесь. Все-таки, подумал она, нельзя тревожить человека, который пришел навестить чью-то могилу. Шикамару стоял всего в нескольких шагах впереди, и по дымку Темари поняла, что он курит. Опустив взгляд, она прочитала на каменной плите: «Сарутоби Асума».
Одна часть Темари велела ей уйти, ничем себя не выдав, не нарушать покоя. Другая часть говорила остаться. Она не хотела мешать Шикамару, но оставить его в одиночестве не смогла. И подошла на два шага ближе.
Шикамару, наверное, давно заметил ее. Выпустив дым, он сказал:
– Сегодня у Асумы-сенсея родилась дочь. Я обещал ему позаботиться о ребенке. Эх… Только теперь, наверное, начинаю понимать, какая это фигура – король.
Темари очень сильно хотела поддержать его, но с трудом нашла хоть какие-то слова:
– Похоже, в твоей жизни появилась еще одна проблематичная женщина.
– Это точно, – ответил ленивый (теперь уже) джойнин, – Пойдем со мной, – сказал он вдруг, затушив сигарету, – Я тебя с ней познакомлю.
* * *
Когда они пришли, Чоджи около палаты уже не было. Шикамару, услышав из-за двери детский плач, сказал Темари:
– Не спят.
Она, улыбнувшись в ответ, зашла вслед за ним. Куренай сидела в кресле у окна и укачивала громко ревущую дочку. Увидев юношу с девушкой, она явно обрадовалась.
– Привет, Шикамару. Приятно видеть тебя, Темари-сан, – все это она говорила, пытаясь успокоить малышку, затем с надеждой посмотрела на Шикамару, – Пожалуйста, найди Ино.
– А?
– У нее был набор сосок.
– А!
Темари и глазом моргнуть не успела, как Шикамару исчез. Куренай, продолжая качать дочку, хихикнула.
– Темари-сан, ты, как Шикамару, не видела раньше новорожденных? – осторожно спросила женщина, понизив голос, потому что малышка, наконец, утихла.
– А как вы догадались? – испугалась Темари.
– У тебя глаза словно два блюдца и рот открыт.
Темари поспешно закрыла рот и зажмурилась, Куренай тихо засмеялась и (неожиданно для девушки) предложила:
– Хочешь подержать?
Темари посмотрела на маленькое, сморщенное, покрасневшее от долгого плача личико и почувствовала, как у нее задрожали колени, но все-таки согласилась. Она осторожно приняла от Куренай малышку и удивилась:
– Какая маленькая! А как ее зовут? – вдруг спохватилась девушка.
Куренай склонилась, чтобы поправить пеленку, и ответила:
– Мне хочется, чтобы у нее было необыкновенное имя. К тому же я думала, что жду мальчика. Вот ничего в голову и не приходит, – молодая женщина улыбнулась, потом спросила: – Может, у тебя есть идеи, Темари-сан?
Темари опустила глаза на девочку. На ее крохотной головке легким пушком уже росли темные волосики. Девушка вспомнила, как Шикамару рассказал ей однажды о первом знакомстве его команды с Асумой-сенсеем. «Он курил, как паровоз. У нас глаза слезились от дыма, а сенсей решил, что мы его испугались». И Темари подумала, что знает только одно имя, которое подошло бы малышке.
– Куренай-сан, – несмело обратилась она к матери девочки, – может…Кемури*?
– Красивое имя, – сказала в ответ Куренай.
– Спасибо, – тихо шепнула Темари, возвращая ей заснувшую Кемури.
Шикамару отошел от двери и плюхнулся на скамейку рядом. Поведение Темари логике не поддавалось. По крайней мере, логике, основанной на его собственных наблюдениях за последние несколько лет. «Женщины…» – подумал Шикамару, проваливаясь в сон.
Так, спящим, его и нашла Темари, некоторое время спустя выйдя из палаты. Осторожно забрав коробку с пустышками, занесла ее Куренай.
Наверное, нужно было разбудить Шикамару. Но в госпитале было прохладно, а на улице так жарко, да и сама Темари засыпала на ходу. Подумав, что дел у нее на сегодня все равно никаких, девушка присела на скамейку рядом с ленивым джойнином и, осторожно склонив голову ему на плечо (так ведь было удобнее…), мгновенно уснула.
Примечания:
* Дымка.